ЧАСТЬ 3
Мы стоим в каком-то малопримечательном, а потому неподдающемся описанию дворе. Синяя дверь подъезда. Жёлтые стены. Ещё одна дверь в подвал – тоже синяя. Зина рассказывает на камеру.
- Смотрю, бежит мальчик русский…совсем молодой. Вылезаю из подъезда, машу ему: сюда – сюда…Он ошалело смотрит на меня. Где тут, говорит, русский тыл? А какой тыл. В окружении он оказался и сам даже не понимает. Прячься, говорю ему…Только спрятала его в подвале – подсобка у нас в подвале была, как заходит боевик (для Зины все участники этой войны делились на русских и боевиков, так она их называла). Прямо на лестнице встретил. Спрашивает, где пацан тут русский? Отвечаю, что спросил, как в тыл пройти…Вооон там, сказала тыл, он и побежал дальше. Бородатый не поверил, квартиру обыскал мою. Думаю, лишь бы не в подвал. Если найдёт, пацану на месте голову оторвёт.
- А самой разве не страшно? Если найдёт, то и тебе голову оторвёт и ещё неизвестно, кому раньше.
- Да ну какой страшно, ты чё…Страшно, это когда трупы надо собрать, а боевики их заминировали. Мы с товарищами в Красном Кресте не разбирали, чьи трупы собираем: своих солдат или боевиков – не важно. Хоронить всех надо…Но и боевикам тоже не важно было, чьи трупы минировать…Вот как людям вообще это в голову пришло – вот что страшно. А парня того, я ночью всё-таки вывела к своим. Он плакал, конечно…что живым останется, даже не мечтал уже.
Зина довольно улыбается таким воспоминаниям. Она давно научилась радоваться всему, что хорошо закончилось и неважно, что при этом пришлось пережить.
читать дальшеЕдем дальше. Теперь к Зине на работу. По дороге водитель тычет пальцем в проезжающий по каким-то задворкам кортеж из двух чёрных джипов. «Это Рамзан поехал к своей четвёртой жене. Она тут у него живет. У него, как и положено по Корану знатному человеку четыре жены. А дети только у первой – у старшей жены, чтобы наследство потом не делили». Комментировать это не хочется. Дополнительных вопросов у меня тоже нет. В машине тишина. Через несколько минут Зина задумчиво: «Да, каждое утро и каждый вечер я говорю спасибо Аллаху, что послал нам Рамзана. Взрослые мужики не могли остановить войну, а этот мальчик нам принёс мир. Наш Рамзан дорогой. Спасибо ему» И нет на свете такого человека, который осмелился бы Зине что-то на это возразить.
Про следующий блокбастер я знала заранее из газет и публикаций в интернете. Эту историю Зина любит рассказывать. Она у неё что-то вроде любимого анекдота, смешанного с рождественской волшебной сказкой. Дело было в самый разгар военных действий. Зима. 31 декабря. Новый год. По горным перевалам Зина ведёт свой Камаз, чтобы привезти в какой-то дальний аул воду и гуманитарную помощь в качестве подарков детям. Вдруг дорогу преградил отряд боевиков.
- И вот один здоровый такой вытаскивает меня из кабины и говорит: «Я Камаз у тебя забираю. Дальше пешком пойдёшь.» А я ему: «Никуда я без своего Камаза не уйду. Пропусти меня – я от Красного Креста. Не имеешь права меня трогать». Этот смеётся. Наглая баба какая. Совсем с ума сошла что ли. И оттолкнул меня. И тут я понимаю, терять уже нечего. «Давай один на один, - говорю: Кто победит, того и Камаз». Все смеются. А этот разозлился и идёт на меня. Я отступаю вот сюда вот, к колесу. И вдруг в меня как будто бес вселился. Я схватила боевика этого за ремень и как переверну вниз головой. Силища сама в руках взялась откуда-то. Он упал, очухался и за автомат схватился. А тут главарь видать их скомандовал, чтоб не трогали меня. Подошёл и говорит: «Садись в машину и езжай. Если кто-то тебя ещё когда-нибудь остановит, скажи, что я отпустил и разрешил тебе ездить, куда хочешь на своём Камазе».
Зина действительно очень сильна физически, чтобы это продемонстрировать, она даже взяла меня на руки. «Не страшно?». Нет, Зина, в твоих руках вообще ничего в этом мире не страшно.
Утро в гостинице началось с того, что я потеряла наших провожатых. В назначенный час они не зашли. Тогда я решила выйти в фойе Управления МЧС. Оно кишело людьми в форме. Но знакомых лиц не было. Неожиданно передо мной вырос двухметровый, бритый, загорелый и белозубый чеченец с автоматом на перевес. «Вооружённая охрана не требуется?». Я прямо растерялась. Но в этот момент увидела своих провожатых. «Спасибо, у меня уже есть», - улыбнулась в ответ и с деловым видом направилась на встречу своим уже старым знакомым.
Перед тем, как в последний раз прийти к Зине в гости, я попросила завезти меня на рынок, чтобы купить цветов и торт. Выбор цветов в одной единственной палатке на центральном рынке такой: пять вялых пионов, три вялые гвоздички и одна вялая розочка. Все цветы белого цвета. Взяла пионы, купила торт. И то и другое по местным меркам предметы роскоши. Мы с охранником подходим к машине. С другой стороны подходит Таир и дарит мне гелевую свечку в фужере. Говорит: «Это чтобы ты вспоминала Грозный и чеченский народ добрым словом». Я пытаюсь пошутить: «Если я возьму подарок, это не значит, что я пообещала выйти замуж?». Ахмад серьёзно отвечает: «Нет, конечно…Это означает, что ты вышла замуж» И расхохотался. Таиру почему-то не смешно.
В день нашего отлёта мне срочно приспичило найти аптеку. Нужно было решить типичный женский вопрос. Но, понятное дело, отпускать меня в город одну никто не собирался. Как оказалось, даже внутрь аптеки Таир зашёл со мной. И даже к окошку подошёл вплотную. Меня это немного выбесило, и я громко сказала аптекарше: «Прокладки Олвейс, пожалуйста, с крылышками». Таир выругался по-чеченски себе под нос и презрительно отошёл на один шаг назад. Почему-то именно такой реакции я и ожидала. Но по настоящему смутил меня неодобрительный взгляд аптекарши. Так и хотелось ей сказать: «А что мне было, по-твоему, делать?»
До аэропорта добирались без приключений. Со всеми прощались сердечно, с объятиями. Таир отозвал меня «на секунду»: «Прости, пожалуйста, эту шутку насчёт того, что я тебя украду. Моё поведение было недостойным. Но я не знал, что Зина переведёт это тебе. Не сердись на меня. На самом деле чеченцы не такие, как ты подумала.» Слушать мой ответ на свою речь он не стал. А какие же чеченцы на самом деле, наверное, навсегда для меня останется загадкой.